Андрей широглазов биография
Широглазов Андрей Геннадьевич - автор песен. Родился 22 мая 1966 г. в Ангарске. Живет в г.Череповце Вологодской области. Окончил филологический факультет Иркутского государственного университета (1989). Журналист. Работал корреспондентом в районной газете "Сельская новь", был зав. отделом культуры газеты "Курьер", в настоящее время работает в ЗАО "ЧФМК", редактор газеты "Вестник ФМК". Играет на 6-струнной гитаре. Песни начал писать в школе, в 1980 году на свои стихи. Около 350 песен на свои стихи, есть песни на стихи Ю.Левитанского, Р.Рождественского, Б.Пастернака, О. Фокиной, А, Пошехонова и многих других поэтов. Всего около 120. Участник более 30 слетов и фестивалей. Лауреат слета "Костры-94" (Волгоград), Грушинского фестиваля 1995 г. (тогда же пел в дуэте с В.Гагиным), фестиваля "Московские окна-99". Член жюри десятков фестивалей. Член Ангарского КСП (1985-1986), КСП "Магнит" (1987-1991), творческого объединения "Череповецкий трамвай" (в настоящее время) и Череповецкого городского КСП (в настоящее время). Организатор фестивалей, слетов и конкурсов авторской песни и поэзии. Хобби - книги, раньше - спорт (КМС по легкой атлетике). Эпизодически сотрудничает с республиканскими, областными, городскими СМИ, ТВ и радио. Член Союза писателей России. Вышли книги "На краю земли" (1993), "Как долго не кончается игра" (1998), "Письмо из города Ч." (2005). Автор CD-дисков "Категории быта" (2008), "Россия неделима" (2005) и "Ягелевый кот" (2008). Любимые авторы песен: Ю.Визбор, В.Ланцберг, С.Алексеев, М. Кочетков, Г. Жуков и многие другие...
Сайт в Интернете:
Николай Гумилёв
-
Рота, стройся! Рота, целься!
Эй, конвойный, не зевай!
Убегает вдаль по рельсам
Заблудившийся трамвай.
Ни кондукторов, ни штрафов…
По дороге в никуда
Для изысканных жирафов –
Безбилетная езда…
Вечный путь конкистадоров:
Дело сделал и – адью!
Из тюремных коридоров
На Харонову ладью,
Что давным-давно готова
К переправе в лучший мир.
Пропустите Гумилёва!
Он – почётный пассажир…
Покорителю Сахары
Машут с берега реки
Куны, гашеки, гайдары
И латышские стрелки…
Комиссар пригладит пейсы,
Даст команду: «Заряжай!»
Убегает вдаль по рельсам
Заблудившийся трамвай
Из тюремных коридоров,
Сквозь языческую муть…
Страшен путь конкистадоров –
Вековечный русский путь…
Культурная афиша
-
Как беззубый старик с шашлыка переходит на мюсли,
Как ночная герла на работе меняет фасон,
Так культурная жизнь протекает в проложенном русле:
Я не то чтобы сноб, но афиши меня раздражают…
И врубаешься в закономерность потраченных сумм:
Чем быстрее билет на эстрадный концерт дорожает,
Тем быстрей дешевеет и так обесцененный ум…
Желчь играет во мне, вызывая привычную горечь,
И досада берёт на беспечных моих земляков:
Если с Поля чудес к нам приехал старик Якубович,
Значит, наш городок превратился в Страну дураков.
Мы готовы платить за «фанеру» накрашенных сучек,
«Голубую» тоску и шабашки столичных актрис.
Нам по фене поют с хрипотцой Огонёк и «Попутчик»,
А приличные люди блатняк вызывают на бис…
От «фабричной» звезды до звезды петросяновской ковки
Путь не так уж велик, если мерить его на глазок:
Ни ума, ни таланта, ни вкуса, ни физподготовки –
Только ноги, мордашка и пошлый насквозь юморок.
Так чего ж мы спешим приобщиться к «культурной» программе?
И не спросим того, кто досуг наш низводит до сук:
«Ты серьёзно считаешь всех череповчан дураками?
А не совестно, друг, дураками считать всех вокруг?»
Впрочем, что это я? По невспаханной глупости – плугом…
Время опер прошло, и балетов, и книжек, и драм…
Если в городе Ч. подменили культуру досугом,
То чего ещё ждать от афиш и концертных программ?
Так вот мы и живём: с шашлыка переходим на мюсли,
Не насилуем ум, погружаемся медленно в сон…
А культурная жизнь протекает в проложенном русле:
Цирк, попса, водевиль, КВН и бездарный шансон.
Осторожно: «москвичи»!
-
На Руси болеет каждый:
Нос течёт, саднит спина…
Тот томим духовной жаждой,
Тот страдает с бодуна,
У того понос и свинка,
У того – конъюнктивит…
Невесёлая картинка –
Всё всегда у нас болит.
Это внешне – сливки с кровью,
А внутри – труха трухой…
Ты спроси нас: «Как здоровье?»
Мы ответим: «О-хо-хо…».
Но не думай, что поникли
Наши тыквы ниже плеч:
Мы давным-давно привыкли
Чуть чего – пойти прилечь…
Сон – что может быть полезней?
Или водочки чуть-чуть…
Так что мы свои болезни
Совмещаем с отдохнуть.
Но беда по нитке с миру:
Птичий грипп сменяет ВИЧ,
И до кучи страшный вирус
Под названием «москвич».
Он приходит как расплата
За беспечные деньки,
И – прости-прощай зарплата,
Мир, покой и шашлыки.
Всё пожрёт упрямый вирус,
А попробуй возрази,
Сунет в нос тебе папирус:
«Все законно. Не бузи!».
Все законно: демократы
Постарались! И у нас
Ни покоя, ни зарплаты –
Лишь тоска да счёт за газ…
А «москвич» с упрямством детским
И шумит череповецкий
Пивоваренный завод:
«Мы пахали, мы пахали,
Наши пальчики устали,
А в кармане ни шиша:
Третий месяц без гроша!
Подхватили "москвича" –
Все помрём теперича»…
Всех измучили сомненья –
Как лечить такую хрень:
Голодать до посиненья,
Или сразу за кистень?
Все же разинской породы
Пивовары, как не кинь,
А у Стеньки были моды
Чуть чего – кричать: «Сарынь!»
Но законы нынче стали
Посуровше тех деньков…
И рабочим сам Богалий
Выдал десять тюфяков:
«На полу лежать неловко.
С тюфяками половчей.
Может, ваша голодовка
Нас спасет от "москвичей"»…
Не спасет! Долой сомненья!
В наши дни московских спор
Прекратить распространенье
Может только прокурор.
Коль иного нет резона,
Коль исчерпаны слова –
Вакцинация закона
Против города Москва!
Чтоб зарплата не страдала
И спалось бы по ночам…
А какая тварь отдала
Наше пиво москвичам?
ЗИМА В ДЕРЕВНЕ
-
Снег скрипит за окном. Мои двери рассохлись от старости
и скрипят в унисон с рыхлым снегом. И этот дуэт
мне напомнил о том, что помимо тоски и усталости
в этой сирой деревне есть почта и сельский совет.
Одеваю тулуп и подшитые дедовы валенки,
опускаю конверт в самодельный холщовый карман
и на почту иду, поклонясь сельсоветской завалинке,
где степенные тётки слагают житейский роман
о добре и о зле, о гулянках с гармонью и песнями,
о беспутных мужьях, что забыли и совесть и стыд...
И совсем мимоходом о том, что «и нонича пенсии,
знать, не будет – ты глянь-ко: кассирша на нас не глядит».
Эх, российская жизнь! Вся-то ты не впритык да ухабами!
Всё-то «мэры» твои, «президенты» и прочая шваль,
оседлав «мерседесы», воюют с усталыми бабами,
добавляя тоску в без того вековую печаль...
Я иду по деревне, облаянный шумною сворою
одичавших собак, на которых уже и не злюсь.
Я иду сквозь свою одряхлевшую, битую, хворую
и по-прежнему очень любимую зимнюю Русь.
А на почте – обед. Как же я позабыл расписание?
Вот ведь – «с часу до трёх». А ещё без пятнадцати два.
Ну куда тебя деть – моё глупое злое послание,
где убористым почерком – глупые злые слова?
А, была-не была! Улетает конверт за околицу,
камень падает с сердца на чистый декабрьский снег.
Надоело молить, выяснять, разбираться и ссориться –
не такой уж я склочный и злой на земле человек...
Возвращаюсь домой. Вновь киваю заснеженным тёткам,
вновь рассохшейся дверью привычно на входе скриплю.
И гляжу на огонь в настроении тихом и кротком,
понимая в душе, что я вряд ли тебя разлюблю...
Кое-что о русском фашизме
-
Когда всё в жизни невпопад
И быт уводит от искусства,
Во мне задумчиво бурлят
Патриотические чувства.
Я начинаю ощущать
В себе программные загрузки
И отправляю на печать:
«Я – русский, русский, русский, русский…».
Но принтер скомканной души
Молчит. И монитор эффектно
Меня журит: «ТАК не пиши…
Быть русским не политкорректно!
Твой напускной патриотизм
Непопулярен, глуп и странен.
Патриотизм теперь – фашизм.
Не русский ты, а россиянин.
Ходи по улице, таясь,
Ступай ногой туда, где чисто,
А то на негра брызнет грязь –
Тебя запишут в экстремисты.
Он может пить, бузить, хамить
И с наркоманами якшаться,
Но не тебе о том судить.
И упаси господь – вмешаться!
Ах, ты несдержан и ершист?
Так получай вердикт закона:
Расист и националист!
Встречай скина, родная зона!
Не ерепенься. Будь, как все.
Жуй новостийную полову…
Карикатура в полосе?
И больше нет свободы слова…
Псих в синагогу заскочил –
Ну, положи его в больницу…
Так нет: "Найдём, кто научил!"
И успокоим заграницу».
Молчи, проклятый монитор!
Весь мир погряз в идиотизме.
По трём программам разговор
О русском национализме.
Ну да, конечно, это мы
Взрываем рынки и арены,
Литовцев гоним из Литвы
И в рабство продаём чеченов,
Пугаем Грузию войной,
Воруем газ у Украины
И платим за массив лесной
Китайским братьям рупь с полтиной.
Мы притесняем мусульман
На всех азербайджанских рынках
И анашу в Таджикистан
Завозим в чугунках и кринках.
А подустав от суеты
И от участия в разборках,
Свои Поклонные кресты
Сжигаем на Соборных горках.
Мели, Емеля-басурман
(Что не молоть – твоя неделя!),
О ксенофобии славян,
О вечном русском беспределе…
Тебе б работать помелом,
А ты подался в журналисты…
Каким же надо быть треплом,
Чтоб русского назвать фашистом!
А отморозки есть всегда,
В любых краях, в любом народе:
Они взрывают города
И рассуждают о свободе.
А список убиенных душ
Всё возрастает, возрастает…
Ну, где у власти Жора Буш,
Там Шикльгрубер отдыхает…
Так что не надо нам втирать
Об общеевропейской даче…
Умом Россию не понять.
А жопой – не понять тем паче!
РОССИЯ НЕДЕЛИМА
-
Нам нечего делить – Россия неделима,
как море, как река, как небо над рекой.
Как в небе облака, мы проплываем мимо
отеческой земли, влекомые тоской.
Тоской по временам святого Серафима,
который завещал холопам и царям
всё время помнить, что Россия неделима,
покуда хоть один в ней остаётся Храм.
Нам нечего делить. Мы все отсюда родом.
И пусть нас разнесло по разным берегам –
мы всё равно одним считаемся народом
и молимся одним святыням и богам.
И пусть лишили нас Прибалтики и Крыма
и норовят враги нас сбросить со счетов.
Пока Россия в нас – Россия неделима
на Таллинн и Тифлис, на Питер и Ростов.
Нам нечего делить не с турком, не с евреем.
Они нам – не указ, и мы им – не указ.
Мы – русские в душе, мы верим, как умеем.
И Господи, прости неверующих в нас.
Прости чеченцам злость и нетерпимость Риму.
А мы уж как-нибудь сквозь тернии и тьму
туда, где навсегда Россия неделима,
где нас не разлучить вовеки никому.
У переправы
-
Пала изморозь на травы
в цвет моих седин.
У паромной переправы
я стою один –
инженер, квартиросъёмщик,
депутат и проч...
Перекинь меня, паромщик,
через эту ночь.
Там, за сухонским туманом,
почитай, лет пять
на погосте деревянном
спят отец и мать.
Помню – звали: «Где ты, Вовка?
Прилетишь аль нет?»
Но... загранкомандировка
в город Эрденет.
Но... заботы и проблемы.
Но... сплошные «но».
Не касался этой темы
я давным-давно.
И пока судьба крутила
жизни жернова,
на родительских могилах
выросла трава,
покосились и осели
скромные кресты...
Эй, паромщик, в самом деле,
что же медлишь ты?
Тишина. Лишь что-то шепчет
Сухона-река,
да от холода все крепче
давит грудь тоска.
Пала изморозь на травы.
Сыро и темно.
Здесь паромной переправы
нет давным-давно.
ДИАЛОГ ЧАЦКОГО С ЛАКЕЕМ
-
– Карету мне, карету!
– Началось...
Зачем кричать? Карета – у порога.
– Прочь из Москвы!
– Да, барин, ради Бога,
коль вам в столице места не нашлось,
езжайте в Тверь. Из детского протеста.
Но только, барин, думается мне:
вам и в Твери уже не будет места,
Куда же вы собрались на ночь глядя
без котелка, накидки, без сапог?
Уже ли ваш любимый старый дядя
в тверских краях не в шутку занемог?
Ах, полноте, вам родственные узы
едва ль знакомы. Книжные тома
и вот вам горе – горе от ума.
Ах, всё-то вы в сомненьях и печали,
в двугривеннике видите алтын.
А вашу Софью тискает Молчалин,
красивый и настырный сукин сын.
– Карету мне, карету!
– Подаю!
Помчитесь в Тверь или куда подальше?
От женской лжи?
Великосветской фальши?
Я удивляться вам не устаю...
Ну где же вы видали честных дам?
В каких таких далёких заграницах?
А судьи – что в деревне, что в столицах
привержены к неправедным судам.
Так стоит ли искать по белу свету
для чувств своих укромный уголок?
– Прочь из Москвы!
Карету мне, карету!
– Ах, зря вы не прислушались к совету.
Вот ваши сапоги и котелок...
ПОСВЯЩЕНИЕ ПРЕДКАМ
-
Глядят из глубины веков и из черновиков
на то, как я спешу, грешу и пачкаю тетради,
и Широглазовы – Иван, Маркел, Трофим, Геннадий.
Мне 36. Я мастодонт, легенда, корифей,
но мимо станции Зима я проезжаю, плача:
здесь был расстрелян прадед мой – Таюрский Тимофей,
и все регалии мои тут ничего не значат.
Изрезан дальний горизонт отрогами Саян,
спешит сибирская Ока в мою ворваться фразу.
А где-то там, в лесном краю, лежит село Уян,
где каждый третий до сих пор, представьте, Широглазов!
Я не был там, я не был там, представьте, никогда.
Представьте, не был никогда, да и уже не буду.
Я разменял свои года без всякого труда
и сдал на склад свои года, как винную посуду.
Могилы предков заросли высокою травой,
мне с Вологодчины до них никак не дотянуться.
Не ждёт меня моя родня – я для нее чужой.
Ну, как я мог с роднёю так в пространстве разминуться?
О, боже мой, я за собой не сжёг своих мостов.
Не покидайте же меня, прошу вас, бога ради,
Макар Попов, Лука Попов и Африкан Попов,
и Широглазовы – Иван, Маркел, Трофим, Геннадий!
ЗАСАДНЫЙ ПОЛК
-
Пересыхает времени река:
Века в своём теченье бестолковом
Разбились на протоки. Их уже
И дети – вброд, и турки – на рысях…
Я – командир Засадного полка
Сижу в кустах на дальнем рубеже
И чувствую, как в горних воздусях
Рождается божественный наезд
На ту свинью, которая не съест…
-
Над засекой кружится дельтоплан,
По волоку летят автомобили
(И рать моя от мысли увядает,
Что их не нужно волоком волочь),
И каждый третий выпитый стакан
Вгоняет в кровь пассивное бессилье,
А утренняя чаша не «вставляет»,
А лишь усугубляет нашу ночь.
А в сумерках славянская душа
Из «гой еси» перетекает в «ша!»…
-
Темно в душе… Отчаянье и страх.
Кириллица утратила апостроф.
И в Киеве адепты чуждой веры
В Софию тащат старого «батька».
Непрядва Стиксом булькает в кустах,
Ругая куликов и алконостов,
Туристов, гусляров и браконьеров.
И ратников Засадного полка.
И лишь монах-верижник из Твери
Задумчиво хрустит картошкой-фри…
-
Засадный полк… Надсадная тщета
Явиться в мир спасительной дружиной,
Пружиной часового механизма
С запястья седовласого Творца…
Но даль пуста. И каждая верста
Недостижимой кажется вершиной
(Не то чтоб выше пика Коммунизма,
Но и не ниже труб Череповца).
-
Сидеть в засаде – невесёлый труд:
То ум вскипит, то ноги затекут…
-
Но это так… Вечерняя тоска
И шастанье в карман за нужным словом…
На самом деле мы готовы с детства
Пройти свои верижные пути…
Я – командир Засадного полка
На вечном русском Поле Куликовом.
И никуда от этого не деться…
И никуда при этом не уйти…
Ведь всё равно какой-нибудь Мамай
Услышать должен наше «Не замай!»…
-
О, мы реализуем давний план!
Славян не заточить на Рюген-остров…
И пусть века в теченье бестолковом
Распнут страну на западном кресте,
И пусть над нами кружит дельтоплан,
Кириллица утратила апостроф,
А шастанье в карман за нужным словом
В конце времён приводит к немоте – пинать ледяные куски.
Заполненный рифмами мозг
колотится бешено в темя,
и медленно капает время,
как в блюдечко капает воск.
Дома исчезают во мгле,
хрустит под ногами дорога...
Поэту осталось немного
скитаться по этой земле.
УКРАИНСКОМУ ПОЭТУ N.
Мы по разные стороны всех баррикад,
Мы ночами воюем в «Facebook»е.
Ты вчера положил на военный парад,
Приспустив для наглядности брюки.
Для тебя я подонок, москаль, оккупант…
Но, ты знаешь, как это ни странно,
Ты стихи удалил из российской сети,
Не последовав добрым советам,
Чтобы дальше вперёд горделиво идти
Через жизнь украинским поэтом.
Ты уже идеолог, пророк, подписант,
Ты взываешь к бойцам талибана.
Всё равно я прощаю тебя за талант
И за то, кем ты был до майдана.
Мы когда-то гуляли за общим столом,
И общага качалась и пела.
...Но она осталась со мной.
Широглазов Андрей Геннадьевич ("Великий Шир"). [Россия, Москва,]
(род. 22.05.1966)
[Автор (полный), Автор музыки (композитор), Автор стихов (поэт), Архивист (аудио), Архивист (фото), Гитарная студия (руководитель), Жанр: бард-рок, Жанр: военно-патриотическая песня, Жанр: классическая АП, Жанр: романс, Жанр: шансон, Журналист, Литератор,]
Широглазов Андрей Геннадьевич родился 22 мая 1966 г. в Ангарске. Жил в Ангарске, Иркутске, Череповце, Москве. В настоящее время живёт в городе Старая Купавна Ногинского района Московской области.
Окончил филологический факультет Иркутского государственного университета (1989). Журналист. Работал корреспондентом в районной газете "Сельская новь", был зав. отделом культуры газеты "Курьер", редактором газеты "Вестник ФМК", замредактора газеты "Российский писатель". В настоящий момент — заместитель редактора газеты "Купавинские вести" и руководитель пресс-службы администрации Старой Купавны.
С 2010 года работает в дуэте с Галиной Шапкиной.
Играет на 6-струнной гитаре.
Песни начал писать в школе, в 1980 году на свои стихи. Около 350 песен на свои стихи, есть песни на стихи Ю.Левитанского, Р.Рождественского, Б.Пастернака, О. Фокиной, А, Пошехонова и многих других поэтов. Всего около 150.
Участник более 30 слетов и фестивалей. Лауреат слета "Костры-94" (Волгоград), Грушинского фестиваля 1995 г. (тогда же пел в дуэте с В.Гагиным), фестиваля "Московские окна-99"и других.
Член жюри десятков фестивалей.
Член Ангарского КСП (1985-1986), КСП "Магнит" (1987-1991), творческого объединения "Череповецкий трамвай" и Череповецкого городского КСП. В настоящее время — член литературного клуба "Глагол" (Старая Купавна).
Организатор фестивалей, слетов и конкурсов авторской песни и поэзии.
Хобби — книги, раньше — спорт (КМС по легкой атлетике).
Эпизодически сотрудничает с республиканскими, областными, городскими СМИ, ТВ и радио.
Член Союза писателей России.
Вышли книги "На краю земли" (1993), "Как долго не кончается игра" (1998), "Письмо из города Ч." (2005).
http://music.lib.ru/editors/a/andrej_shiro/
