Солнечная девушка

Ах, как она сверкает в смешках солнца! Кожа её отливает бронзой, волосы искрятся серебром, а глаза излучают золотое сияние. Вот, окутанная полуденным светом, проходит она сквозь разодетый в зелень двор, и уж ждёт на известном им обоим углу своих ласк нежно-белая кошка, а мальчишки, что всегда где-то неподалёку, кричат ей: «Солнечная Девушка! Солнечная Девушка!», за что получают неизменно-изящный реверанс, озорную и игристую, как пузырьки в бокале, улыбку и – это радует их больше всего – взмах красивой руки. Старый Генрих, неизбывно продающий на углу Алого Бульвара и улицы Дерзких Свершений резные трубки и сувениры, строго оглядывает Солнечную Девушку, кивает чему-то головой и, сняв с головы потёртую кепку, вдруг крепким голосом затягивает ей вслед романс своей молодости.
Ах, как искрится её улыбка в отсветах ожидающих окон! Как грациозно плывёт она, освещая узкие улочки! Птицы, клянчащие в парке, с восхищением слушают её голос, когда она покупает в синей кабинке ещё пахнущую типографской краской газету, и некоторое время следуют за ней, словно пытаясь перенять очаровательное «пожалуйста». Наверное, самый смышлёный воробей, огромный и едва не чёрный, смекнул, что после такого «пожалуйста» люди пожалуют столько крошек, сколько отыщется.
И только один человек в городе при встрече с Солнечной Девушкой хмурился и презрительно отворачивался. То был нелюдимый колдун Юстас. Всегда был он зол и раздражён, и даже головы его (а был он двуглавым – таковой оказалась цена за магические способности), даже обе его головы были постоянно недовольны друг другом. Само Солнце не могло достучаться до него: Юстас отгородил свой жуткий дом от города, наколдовав пустынный холм, на который не садились птицы и где не росло ни единой травинки.
Вот и сейчас стоит он на своём чёрном холме, укутавшись в некрасивый балахон, и недовольно качает обеими головами. Левой рукой он держит чёрный зонт, скрывающий его от обжигающих лучей, а правая прикладывает подзорную трубу то к одной, то к другой голове.
– Гляди-ка, – говорит с отвращением первая голова (для ясности будем называть её Юс) и морщится, – блестит!
– Дай трубу! Ну, дай, трубу, тебе говорят! – это ноет вторая голова (которую, конечно же, мы станем звать Тас), – Дай-дай-дай! Я тут первый!
– Ты, может, и первый, зато я – умный!
– И что с того, что умный?
– Умный – значит, главный! А ты уже смотрел.
– Я, может, ещё хочу! – тут Тас изо всех сил боднул Юса, и оба они зашипели от боли.
А Солнечная Девушка идёт в этот миг мимо розового дома, и цветы провожают её красивыми и хрупкими головками.
– Ах, как сверкает! – завистливо протянул Тас и повернулся к другой голове. – Мы больше не можем это терпеть!
– Верно, не можем, – зловеще кивает Юс, и они долго шепчутся, постукивая друг друга то подзорной трубой, то зонтом.
Ах, как ласково колышет ветер её лёгкое платье! Как радуется она порхающим бабочкам и как складываются они в ответ в слова приветствия! Из горячего автобуса машет ей храбрый и точный водитель Джек, радуясь её улыбке, как мальчишка, стащивший со стола свежее печенье. Улица пахнет кофе и карамелью, а редкие облака проплывают порой так низко, словно тоже хотят засвидетельствовать почтение Солнечной Девушке.
У огромного перекрёстка, где светофоры всегда пропускают её охотнее прочих, Солнечной Девушке протягивает руку сгорбленная фигура в чёрном плаще с огромным капюшоном. В руках у фигуры трость, с которой обычно ходят люди в почтенном возрасте, но рукоятка у неё почему-то снизу.
– Нам бы на ту сторону… – жалобно блеет Фигура и другим голосом добавляет: – Пожалуйста.
Радостное удивление зажглось на лице Солнечной Девушки, и она протянула Фигуре открытую ладонь. И тут Фигура с неожиданной прытью хватает эту руку прикладывает к пальчику Солнечной Девушки свою перевёрнутую трость.
– Ай! – воскликнула Солнечная Девушка, когда что-то быстро укололо её, а фигура, хохоча, помчалась прочь. Встречный ветер откидывает капюшон, открыв, конечно же, две головы!
Спустившись в свою потайную комнату, Юстас, как следует отдышавшись, ликует.
– Наконец-то! – кричит он обеими головами, – наконец-то! Теперь не засияешь! Теперь блестеть будем мы!
Юстас с кряхтением выкатывает из угла огромный котёл и, разведя огонь, добавляет внутрь всякую гадость, которая, к тому же, пахнет просто ужасно. В самом конце он распахнул балахон и достал оттуда крошечный хрустальный шарик, в котором звездой горела капелька крови Солнечной Девушки. Как жутко хохотал Юстас! Он даже закашлялся, бедолага.
– Силы сухой воды и чёрной луны! – кричит он заклятье, – с первым полуденным лучом пусть весь её блеск станет моим!
Гром пронёсся над его домом – значит, подумал он, заклятье сработало. Выпив зелья, Юс и Тас так долго спорили, что несколько раз подрались, а потом долго не могли уснуть от нетерпения. Едва засыпал Тас, его тут же будил Юс, шепеляво предвкушающий ужас Солнечной Девушки. Стоило только Юсу прикрыть хоть один глаз, как Тас начинал страшно хохотать, представляя горе горожан. То была для Юстаса очень длинная ночь!
Приблизился полдень. Солнечная Девушка кормит красивых белых птиц у пруда, и – ах, какой свет исходит от неё! Его будто становится больше и больше. Едва первый полуденный луч коснулся самого высокого листика, её окружил белоснежный шар света, а вокруг распустились невиданные цветы! И как они пахнут – ах, как пахнут! Когда шар растаял, Солнечная Девушка рассмеялась хрустальным смехом и запела, знакомясь с цветами, а птицы, как умели, подпевали ей.
Юстас же, прятавшийся за деревом, превратился в мыльный пузырь! Ей-богу, в огромный мыльный пузырь! Это был очень крепкий пузырь, и мальчишки не могли ему нарадоваться, но, как и все пузыри, он всё-таки лопнул, а брызги его Солнце окрасило всеми цветами радуги.

Кэтрин Дженсен

Солнечная девушка

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Молодой президент компании «Смайт Интернэшнл» Мэтью Смайт был не в настроении. Он раздраженно вошел в пустую комнату. Вслед за ним семенила секретарь Паула Шапиро – светловолосая женщина средних лет, в очках. Она прекрасно знала характер своего патрона и сейчас не ждала от него ничего хорошего.

– Почему комната еще не готова? – рявкнул Мэтью Смайт. – Где Белинда?

Паула устало вздохнула.

– Сэр, она уволилась этим утром. Вы забыли?

Паула не сомневалась, что ее шеф, как и большинство мужчин, включая ее собственных почти взрослых сыновей, способен слышать только то, что хочет.

– Ну не смешно! Женщина приступила к работе только два месяца назад!

– Думаю, ей, как и другим, работа показалась… – Паула подыскивала слова, чтобы выразиться поделикатнее, – слишком ответственной. Не так-то просто в мгновение ока устраивать все, что вы захотите.

Точнее, приноравливаться к вашему характеру, добавила она про себя.

– Организовать прием для горстки клиентов. Неужели это так трудно? – недовольно проворчал он.

Мэтт зорко оглядел пустую комнату. Перед огромным окном, за которым открывалась захватывающая дух панорама Чикаго, следовало бы поставить бар и стол с импортными деликатесами. Принести удобные кресла.

Он смутно припомнил, что Паула была чем-то огорчена с самого утра, но не обратил внимания на женские истерики. У него и без того слишком много дел. Может, следовало прислушаться? Утром Паула, должно быть, отправилась куда-то по его поручению, иначе предприняла бы что-нибудь в сложившейся критической ситуации. Но теперь уже поздно пенять.

Мэтт свирепо посмотрел на часы. Не пройдет и двух часов, как прибудут гости. Он взъерошил пальцами густые темные волосы.

– Ваши предложения?

– Можно пригласить фирму, обслуживающую банкеты, – неуверенно сказала Паула.

Мэтт покачал головой.

– А завтра около полудня Франко перещеголяет нас потрясающим угощением. Нет, потрудись сама. У нас есть все, что нужно.

– Лорд Смайт! – У Паулы на добрых два дюйма отпала челюсть, глаза превратились в щелки, а руки уперлись в крутые бедра.

Это не сулит ничего хорошего, подумал Мэтью. Паула прекрасно справлялась со своими обязанностями и, не жалуясь, подолгу задерживалась на работе, за что он щедро платил ей. Но когда она обращалась к нему, добавляя титул, и у нее отвисала челюсть, он понимал, что зашел слишком далеко.

– Я напомнила вам всего пять минут назад, – ее гнев нарастал, – что мне нужно сегодня вечером обязательно быть дома.

– А… да, конечно. Извини. Что еще ты можешь предложить?

Он мог бы и сам все расставить, но не был уверен, что сделает так, как надо. К тому же прием остался без хозяйки, что входило в обязанности уволившейся Белинды.

– Если вы действительно оказались в трудном положении, – раздался мягкий женский голос, – я могла бы вам помочь.

Мэтт повернулся. У входа в конференц-зал стояла невысокая длинноногая девушка с копной рыжих волос. Ее грациозные манеры и лукавый взгляд совершенно не гармонировали со строгим темно-синим жакетом и скромной юбкой ниже колен. Мэтт внимательно рассматривал ее. Пылающие волосы, казалось, предполагали наличие зеленых глаз. Но они, скорее, были цвета густого кофе и смотрели на него с радостным воодушевлением. Он почувствовал непреодолимое влечение к девушке.

– Кто вы? – пробурчал он.

Она поспешно протянула свою визитку.

– Эбигейл Бентон, – сказала она хрипловато. От волнения у нее пересохло в горле. – Я представляю кофейню «Чашка с блюдцем». Может, вы слышали о нас? Это самая знаменитая кофейня в городе.

Она не стала дожидаться ответа. Слова так и слетали с сочных, ярких губ.

– Я договорилась о встрече, но пришла слишком рано. Если хотите, я могу выбрать все необходимое и приготовить комнату. Сколько у вас сегодня гостей?

Он задумчиво смотрел на нее. Разрумянившиеся щеки и решимость, с которой она вмешалась в разговор, говорили скорее о ее неуверенности, а значит, и неопытности, хотя она и старалась это скрыть. И все-таки надо признать, девушка ловко разыграла спектакль. А он, нечего скрывать, оказался в нелегком положении. Что бы она ни сделала – это лучше, чем ничего.

– Три пары и я, – сказал он, собираясь выйти. – Паула, покажи ей все, а потом можешь считать себя свободной.

Вернувшись в кабинет, Мэтт положил перед собой досье своих гостей, закрыв ими родовой герб, вытисненный золотом па черном кожаном переплете книги записей. Он начал изучать каждую папку с описанием их личной и деловой жизни, но спустя несколько минут отодвинул все в сторону, не в силах сосредоточиться. Перед глазами ярким пламенем пылали эти проклятые волосы… и ее глаза. У Эбигейл

Первый фильм. которому хочется поставить 5-6, но просто невозможно стоять в стороне, и не поставить 10 баллов актрисе, 9 старому-знакомому - Джуну, и 20 из 10 операторской работе и выбору оптики-техники.
Суть происходящего - это сказка,добрая и нежная фентези, на фоне спокойной повседневности. История воспоминаний и припоминаний. История о любви, которая преодолевает многие преграды.

Если не вдаваться в пересказы, то для любого европейца, не отягощенного пониманием синтоистской и буддистской символики, с многообразием перерождений, это просто вариация на тему русалочки. Любовь к человеку, желание провести какое-то время с ним, заставила пойти главную героиню на сделку с абсолютом, у которой была своя, дорогая цена.

По-поводу картинки. Тем, кто знаком с фотографией, наверное не нужно объяснять - достаточно посотмреть большинство планов, и оценить, что это просто самодостаточные визуальные композиции. А теплая гамма, очень сильный (сильнее обычного) акцент на том. что в фокусе, легкая дымчтость при съемке против света, мне лично, сразу напомнили Никкоровский 135мм портретник, у многих фотографов поднебесной такие фотографии сейчас в тренде. Собственно, здорово, что для передачи атмосферы операторы как раз и идут на подобные уловки. Фильм в первую очередь сказка, как я уже сказала, а потому ощущение гармонии, красоты происходящего не покидает.

Минусы, как мне кажется, поставят те слегка циничные натуры (вроде меня), которым в любой, даже самой светлой сказке, будет недоставать конфликта. Но я бы адресовала эти минусы оригиналу. При такой интересной концепции отсутствие серьезного конфликта как-то заводит в тупик. Собственно, все в сюжете достаточно прозрачно, а первые намеки уже сразу рисуют (с поправкой на то, что сюжеты подобные не редкость) концовку. А самого конфликта нет. Девушка получает то, чего хочет, смиряется с неизбежностью того, что будет. При этом ее жизнь рядом с героем, и до, и после очередной встречи (после школы) - это одна сплошная утренняя сказка.
Издевательства в школе не в счет. во-первых, потому что это штамп из штампов, излюбленный ход в японской школьной драме, и не только в японской. Во-вторых, главные герои одновременно становятся изгоями, и это скорее приятно греет душе, чем заставляет им сопереживать. В этом, вроде бы сложном мире людей нет никаких отталкивающих моментов, все так ровно, изящно. Нечему противопоставить светлые чувства персонажей, нет каких-то четких параллелей, которые бы зацепили за живое.
С ванилью авторы немного перестарались, тут уж мое зрительское имхо.

Конечно, как и при прочтении любого произведения параллели напрашиваются, но это не то, о чем хотел бы рассказать сценарист, кто-то увидит это в деталях, но для большинства фильм останется просто набором каких-то композиционных решений. Может из-за этой своей округлости, сказочности всего (вплоть до интерьера квартиры героев) неизбежная концовка (до последних титров) почти что совсем не цепляет. Мистика... Ну не цепляет. Не хочется реветь, и сопереживать персонажам. Даже при просмотре обычных, убийственно тривиальных манга-постановок, на подобии "Цветочков" градус переживания зашкаливает. А тут нет. Черствость моя? Отнюдь. Просто в целом сюжету не хватает какой-то увесистой горчинки, ложки имбиря или какого-то ингредиента. Ну вот самую капельку. Потому что в заданных сценах актеры играют хорошо, девушка так мастерски. Возможно, перебор со сказочным антуражем и размеренностью(Но для того, чтобы назвать фильм с "упором в созерцательность" не хватает говорящих образов природы и окружающей обстановки. Тут синтоистская мифологическая картинка дает сбой. Есть немного красивых сцен природы, но они добавлены походя, без какой-то изюминки. Потому что фокус застыл на персонажах и не сходит все время фильма.

Насчет послевкусия и "после-мыслей". Действительно, сказка отчасти иллюстрирует реальность. В отличие от русалочьей истории, тут главный объект внимания - человеческая память. Память - это великая способность человека воскрешать события и близких. Многие животные, даже кошки, не обладают настолько сильной ментальной памятью. Во дворе старухи из Эношимы живет много кошек, они "говорят" только о том. как хотят есть и сладко спать.

И только одна твердит, что хочет стать человеком, для того, чтобы быть рядом с любимым. И получает в дар время, которое может провести с ним. За неординарную неко-сознательность и сильные чувства (память).

В реальности, человек очень быстро забывает события. И не "даже" теплые и светлые. А самые добрые в первую очередь. Именно то, что ранит нас, долго продолжает нас беспокоить. Можно сказать, что светлые воспоминания живут где-то глубоко в подсознании. Они оживают, как только какая-то ассоциация, будь то легкий запах или музыка, напомнят о них.
Забвение - это то, с чем мы сталкиваемся в нашей жизни постоянно. Со временем стираются образы даже самых близких людей. И это не просто химия, это определенная закономерность, миропорядок. И фильм это многократно подчеркивает. Ведь, по сути, герой уже один раз забыл девушку, впервые расставшись с ней после школы (из-за обстоятельств). И, если бы не случай, то полное забвения стало бы неизбежным.

Вот собственно, такое неоднозначное кино предстоит вам посмотреть. Очень-очень красивое, не напрягающее, размеренное, с толикой драмы и неплохой идеей. 6/10

Я была бы нея, если бы не зацпилась глазом за какой-то инетресный факт или скрытую идею)

Число 9 неоднократно всплывает в фильме. В буддистской трактовке девятка - символ мудрости, судьбы,
У буддистов девятка - это высшая духовная сила, небесное число.
У китайцев 3х3 - самое благоприятное из всех чисел, означающее также
восемь направлений плюс центр в качестве девятой точки, как в Зале
Света. Есть девять основных общественных законов и девять классов
чиновников.
В греко-римской традиции существует девять богов, а позднее девять муз.
У евреев девять - чистое понимание, истина, поскольку девятка воспроизводит себя при умножении.

Мне кажется, что при этом не случайно герой Джуна вдруг натыкается на пословицу, что у кошки 9 жизней. Это придает некоторую нотку оптимизма, намек на то, что миру свойственная цикличность. И дает надежду на новую встречу, отчасти поэтому героям так легко свыкнуться с неизежным. Кстати, 9-летий цикл присутствует и в самих встречах героев. Ведь они встречаються первый раз, когда им по 6 "человеческих" лет, потом в 15, потом в 24 (было упоминание 25, но сокрее всего это неполные 25 лет). Когда показывают героев в детстве и они занимаются дробями, то решением задачи становится тройка. Позднее старуха-ведьма упоминает тот факт, что жизнь кошки - 1/6 жизни обычного человека. Вот такие вот тройственные пары)

О концовке...

В целом, хотя концовка меня и смутила, в ней нет ничего неестественного, и что бы могло испортить общее впечатление о фильме. Среднестатистическому европейцу, возможно, сложно переварить такую буддийскую концепцию все-принятия. Когда герои даже не пытаются изменить обстоятельства, а просто поддаются естественному ходу событий. Ведь даже в христианстве, покаяние - это всего лишь закономерное следствие греховного пути человека, когда он находится в состоянии борьбы. А тут все наоборот. "Русалочка-кошка" даже не пытается противостоять судьбе (или тому, кто даровал ей человеческую жизнь, какая-то высшая сила, которая даже не указана в фильме, но явно не старуха, которая просто сопричастна происходящему). Но концовка красивая. А то, что за титрами - сомтреть-не сомтреть? Решать зрителю. Даже если бы того, что атм показано не произощло, намек на эти кадры есть уже в самой концепции снасары.

Кэтрин Дженсен

Солнечная девушка

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Молодой президент компании «Смайт Интернэшнл» Мэтью Смайт был не в настроении. Он раздраженно вошел в пустую комнату. Вслед за ним семенила секретарь Паула Шапиро - светловолосая женщина средних лет, в очках. Она прекрасно знала характер своего патрона и сейчас не ждала от него ничего хорошего.

Почему комната еще не готова? - рявкнул Мэтью Смайт. - Где Белинда?

Паула устало вздохнула.

Сэр, она уволилась этим утром. Вы забыли?

Ну не смешно! Женщина приступила к работе только два месяца назад!

Думаю, ей, как и другим, работа показалась… - Паула подыскивала слова, чтобы выразиться поделикатнее, - слишком ответственной. Не так-то просто в мгновение ока устраивать все, что вы захотите.

Точнее, приноравливаться к вашему характеру, добавила она про себя.

Организовать прием для горстки клиентов. Неужели это так трудно? - недовольно проворчал он.

Ваши предложения?

Можно пригласить фирму, обслуживающую банкеты, - неуверенно сказала Паула.

Мэтт покачал головой.

А завтра около полудня Франко перещеголяет нас потрясающим угощением. Нет, потрудись сама. У нас есть все, что нужно.

Лорд Смайт! - У Паулы на добрых два дюйма отпала челюсть, глаза превратились в щелки, а руки уперлись в крутые бедра.

Я напомнила вам всего пять минут назад, - ее гнев нарастал, - что мне нужно сегодня вечером обязательно быть дома.

А… да, конечно. Извини. Что еще ты можешь предложить?

Если вы действительно оказались в трудном положении, - раздался мягкий женский голос, - я могла бы вам помочь.

Кто вы? - пробурчал он.

Она поспешно протянула свою визитку.

Эбигейл Бентон, - сказала она хрипловато. От волнения у нее пересохло в горле. - Я представляю кофейню «Чашка с блюдцем». Может, вы слышали о нас? Это самая знаменитая кофейня в городе.

Она не стала дожидаться ответа. Слова так и слетали с сочных, ярких губ.

Я договорилась о встрече, но пришла слишком рано. Если хотите, я могу выбрать все необходимое и приготовить комнату. Сколько у вас сегодня гостей?

Три пары и я, - сказал он, собираясь выйти. - Паула, покажи ей все, а потом можешь считать себя свободной.

Он заставил себя не думать о девушке и усилием воли вернулся к предстоящему мероприятию. Хотя непоправимой катастрофы и удалось избежать, надо решать, как поступить с остальными встречами на этой неделе. И на следующей. Его график был расписан по минутам. Срочно необходим сотрудник на полный рабочий день, с исполнением обязанностей секретаря по протокольным вопросам и хозяйки на встречах. «Смайт интернэшнл» славилась умением со вкусом устраивать деловые приемы: великолепные дружеские обеды для зарубежных экспортеров и общение в уютной обстановке с американскими розничными торговцами, в чьи роскошные магазины он поставлял продукты. Поставленные на широкую ногу приемы воздавались сторицей Мэтью Смайту, седьмому графу Брайтону. В его каталоге сотни изысканных продуктов со всего мира - знаменитый шоколад «Вальрона» из Франции, неаполитанские сорта кофе, турецкие пряности и тающее во рту британское печенье к чаю «Эрл Грей» с бергамотом.

В последнее время ему что-то не везет с сотрудниками, а ведь залог успеха - надежный персонал. Завтра он проведет собеседование с претендентками на место Белинды. Но пока…

Он посмотрел на визитку, небрежно брошенную на стол. Эбигейл. Старомодное имя для такой буйной красоты. Она молода и, если он правильно определил, неопытна в работе. Возможно, и во многом другом. В ее брызжущих энтузиазмом карих глазах предательски мелькало волнение. Наверное, он глупо поступил, поручив незнакомке столь ответственное дело. Однако выхода не было: оставалось либо довериться ей, либо перенести деловую встречу в ресторан. А это не поможет демонстрации достоинств предлагаемого им товара, да и подпортит ему репутацию. Потому он и рискнул.

Эбби стояла посередине огромной камеры со строго отлаженным режимом температуры, испытывая жгучее любопытство ребенка, оставленного без присмотра в кондитерском магазине. Она девять месяцев проработала в «Чашке с блюдцем». Это лучше, чем торговать духами в универмаге или прислуживать за столиками в «Бургер делайт», чем она занималась, пока училась в колледже и аспирантуре в Нортуэстерне.

За два дня до своего двадцатипятилетия она защитила диплом и получила степень магистра в области маркетинга розничной торговли. Оставалось найти работу, и она решила, что лучше работать там, где нравится. Еще студенткой она любила побаловать себя, когда появлялись деньги, чашечкой каппуччино или чая из трав в «Чашке с блюдцем». Но даже когда с деньгами бывало туго, ей нравилось просто разглядывать разноцветные этикетки экзотического чая и кофе, привозимые издалека сласти, пирожки из нежного теста, домашние булочки с клюквенно-апельсиновым джемом и шоколадное печенье. Она готова была провести среди этого разнообразия лакомых блюд всю жизнь.

Теперь она - штатный сотрудник. Сказать по правде, оплата минимальная, но с комиссионными! Ей нравилась ее работа.

Приехав недавно домой на маленькую ферму к югу от Элтона, штат Иллинойс, она поведала маме о своей мечте.

Я поработаю несколько лет, откладывая сбережения и изучая все о сфере производства деликатесов, - объясняла она, - а когда придет время, открою свой магазинчик на Нейви-Пиер, между пассажем и небольшим уютным ювелирным, - это будет здорово.

Она трепетала от возбуждения.

Как замечательно, дорогая, - сказала мать с улыбкой и потрепала ее по щеке. Она могла бы добавить: девушке полезно иметь хобби, пока она не завела семью. Но тактично промолчала.

Откровенно говоря, Эбби думала не только о семье. Конечно, ей хотелось иметь мужа и детишек, но больше всего она мечтала доказать, что годится и на что-то другое.

Вздохнув, Эбби осмотрела полки, на которых были разложены продукты. Она выбрала банки с кальмарами и испанскими черными маслинами, свежие фрукты, облитые воском треугольные кусочки сыра «стильтон» и «бри», завернутые в красочную упаковку крекеры и печенье. Ей хотелось, чтобы вдоволь было сладкой и соленой, приправленной специями и восхитительно нежной еды - ведь она не знала вкусы гостей. Отложив свои трофеи в сторону, она открыла массивную дверь холодильника. Внутри была тележка, а вдоль стен - упакованные булочки, пирожки, хлеб и мясные продукты.

Эбби нагрузила тележку, охваченная азартом от предоставленной ей возможности. И где только он набрал всю эту вкуснятину? Она отметила марки производителей из разных стран. Кто бы он ни был, у него прекрасный вкус и талант поставщика. Может, он закупает все у «Смайт Интернэшнл», раз они находятся в одном здании? По сути, на одном этаже. Она нигде не нашла дощечки с именем владельца конференц-зала.

Взглянув на часы, она удивилась. До встречи оставалось полчаса. Если поторопиться, можно успеть.

Когда пролетели сорок минут, Эбби закончила наконец накрывать на стол. Комната выглядела манящей и уютной, именно такой, в какой ей самой хотелось бы оказаться, если бы она устала. В баре была охлажденная родниковая вода и кипяток к чаю из трав, не говоря уже о множестве вин и напитков для коктейлей. На круглом столе она выставила зарубежные и отечественные деликатесы.

Очень хотелось попробовать что-нибудь, но не хватало времени даже на то, чтобы найти кого-то и сообщить, что все готово. Эбби неслась по коридору, на ходу разглядывая номера кабинетов, мимо которых пробегала. Она опоздала на десять минут, но, если повезет, торговый представитель тоже может задержаться. Обычно они сами приходят в «Чашку с блюдцем», но ей хотелось найти предлог, чтобы полюбоваться офисом престижного импортера.

Она нашла дверь с надписью «Смайт Интернэшнл» и открыла ее, тут же столкнувшись с горой мускулов, одетой в костюм и издавшей возглас: «У-уф».

Ах, извините, я просто… - Она не успела договорить, отлетев рикошетом к дверному проему. Две сильных руки подхватили ее, поставили на ноги и поддерживали до тех пор, пока она не обрела равновесие.

Эбби медленно подняла глаза. Мужчина, державший ее, был поразительно хорош собой. Она его уже где-то видела. Озадаченно нахмурившись, она с трудом промолвила:

Извините, кажется, я… слишком спешила.

Он мрачно посмотрел на нее.

Что случилось?

Ничего. Я все приготовила.

Он искоса критически взглянул на ее волосы, потом перевел взгляд на официальный костюм, что привело ее в чувство.

Вам придется переодеться.

Извините?

Ваш скромный имидж вряд ли подойдет к эпикурейской еде и прекрасным винам.

Она уставилась на него, впервые заметив, как он строен и высок. Рядом с ним она выглядит совсем крошечной. И есть в нем что-то знакомое, хотя едва ли она видела его прежде.

Думаю, это какое-то недоразумение, - она попыталась дипломатично улыбнуться, но, похоже, безуспешно. - Видите ли, у меня назначена важная встреча. Я предложила помощь просто потому, что вы оказались в затруднительном положении.

По доброте душевной, так? - В его тоне явно звучал сарказм.

Эбби окаменела, улыбка исчезла.

Именно так. Встречаются еще добрые люди. Я опаздываю на встречу с торговым представителем «Смайт интернэшнл». Так что извините.

Она попыталась проскользнуть мимо, но Мэтт уверенно преградил ей дорогу.

Я отправил Брайана домой.

Эбби нахмурилась. Она не уловила смысла, но ведь, стоя так близко от него, просто невозможно сосредоточиться. Она чувствовала, что его взгляд раздевает ее с ног до головы, стремясь одновременно проникнуть и в самые дальние уголки ее души. Эбби это не понравилось. Она не позволит ему и дальше изучать ее. У нее есть дела поважнее.

Не может быть, чтобы он ушел! - возмутилась она. - Я договорилась о встрече две недели назад.

Он будто и не слышал.

Где вы живете?

Вот пристал! Сначала он мысленно раздевает ее, а теперь пытается выудить адрес. Извините, думаю, вас это не касается.

Черт возьми! Я отнюдь не ловелас.

Старомодное слово в сочетании с ругательством прозвучало комично. А легкий акцент ей померещился? Он - англичанин?

Я просто хотел узнать, будет ли у вас время переодеться перед приемом. Если нет, то Белинда, по-моему, оставила здесь кое-какие платья, - его глаза вновь проделали встревоживший ее трюк. - Кажется, у вас один размер.

Эбби свирепо взглянула на него.

Если я куда и собираюсь, раз уж встреча явно не состоится, так это на работу.

Ах да, - он поднял глаза, и уголки его губ также поползли вверх. - Небольшая кофейня на Оук-стрит. Я заглядывал туда пару раз.

Он умолк, оставив мнение о кофейне при себе.

Извините, я не могу остаться и выступить в роли хозяйки. Уверена, вы прекрасно справитесь.

Мэтью было ясно, что девушка не подозревает, с кем разговаривает. Но отступать он не собирался.

Позвоните боссу и попросите свободный день. Я заплачу пять сотен, чтобы вы мило улыбались и общались с моими гостями.

Эбби стало не по себе.

Пятьсот долларов?

Секунду спустя до нее дошел смысл сказанного. Я этим не занимаюсь, мистер…

Мэтью Смайт.

Он протянул ей руку, и тут она вспомнила, где видела его прежде… по крайней мере, его фотографии. В последний раз он красовался на обложке «Форчун». Она тотчас же автоматически схватила его руку. Постепенно до нее дошло все. Как глупо получилось! Вероятно, ее поведение похоже на бред сумасшедшей.

Вы президент «Смайт Интернэшнл», - едва пролепетала она. - Третьей по величине компании по импорту.

Она читала о нем в «Уолл-стрит джорнэл» и в Колонках светских новостей в «Трибюн». Его всегда называли «американским графом»: лорд Мэтью Смайт - британский аристократ, приехавший в Америку и сделавший здесь второе состояние.

Мы прекрасно поладили, - пробормотал он, подводя итог. - Послушайте, мне бы не хотелось, чтобы вы все неправильно истолковали. Поймите, я оказался в крайне затруднительном положении. Через час здесь появятся три покупателя из преуспевающих фирм, занимающихся розничной торговлей, с женами и сопровождающие их в поездке сотрудники.

Он взъерошил сильными пальцами аккуратно лежавшие волосы, но те вновь легли так же, волосок к волоску.

Угощение образцами продуктов, которые я ввожу в страну, отнюдь не гарантирует, что они будут продаваться. Мне нужен сотрудник, который ходил бы по залу, прислушивался к откликам, с любезным видом развлекал гостей. Мне нужны вы, - последние слова он почти прорычал.

Эбби хотела было сказать, что не знает, как надо развлекать избранную публику, но опыт контактов и практика общения, которые она могла почерпнуть здесь, подавили врожденную стеснительность. Они были бесценны. Не говоря уже о пятистах долларах и расположении к мужчине, пленившему ее своей напористостью. Она не так глупа, чтобы отказаться.

Я переоденусь и вернусь. Не пройдет и часа.

Это платье тоже хорошо смотрится. И что ты так волнуешься из-за небольшого приема?

Ди Деанджелло, соседка Эбби, сидела на ее кровати, наблюдая, как та примеряет уже шестое платье.

Если бы ты видела, как он выглядит, ты бы поняла, - сухо заметила Эбби. - Мужчина великолепен. А костюм! Лучше, чем от Армани. Должно быть, сшит на заказ.

Она надела очередное платье и вертелась перед зеркалом стенного шкафа, разглаживая складочки.

Ты представляешь, сколько стоит костюм, сшитый на заказ? Держу пари, что один его галстук стоит больше, чем мой чистый заработок за неделю.

Похоже, кто-то помешался на президенте этой компании, - задумчиво произнесла Ди.

Не смеши, я просто хочу пройти через все испытания этого вечера и набраться опыта… Смайт - первый среди тех, с кем я хотела бы наладить контакт.

Ты думаешь, достаточно провести один вечер рядом с ним и его таланты передадутся тебе? Эбби рассмеялась, покачав головой.

Я не столь наивна. Судьба подкидывает мне шанс заглянуть в деловой мир, занимающийся импортом и экспортом. Пообщаться с лордом Смайтом и его высокопоставленными клиентами пару часов полезнее, чем год просидеть на семинарах или пять лег простоять за прилавком кофейни «Чашка с блюдцем». Своими глазами увидеть как богатые и знаменитые ведут дела!

Ну ладно, - согласилась Ди, - но будь осторожна. Богатые прожигают жизнь. Если люди не знают, куда девать деньги, они попадают в беду.

Эбби всунула ноги в босоножки и рассматривала себя и зеркале.

Что ты говоришь? - рассеянно спросила она.

Не взваливай на себя больше чем можешь, - Ди выразительно посмотрела на нее из-под опушенных черных ресниц.

Эбби рассмеялась.

Хочешь сказать, мне не стоит прыгать в постель с одним из клиентов Смайта ради того, чтобы скрепить для него сделку? Не беспокойся за меня.

А как насчет самого Смайта?

Эбби призадумалась над таким заслуживающим внимания вопросом и вздохнула:

Он великолепно смотрится, но у графа высокое самомнение, а величие может посрамить даже британскую монархию. Мне и в голову не придет увлечься им.

Правильно, - пробормотала Ди, потянув с постели бирюзовое платье. - Это подойдет.

Ты уверена?

Было бы вернее самой задаться вопросом, уверена ли она. Хочется ли ей покидать свой надежный простой мирок, чтобы потягивать коктейль и обмениваться разумными суждениями о рынке с теми, чей доход в десять, а может, и в сотни раз превышает ее?

Но она вспомнила внушительный вид Смайта, его непоколебимую настойчивость, когда он преградил ей дорогу и не выпускал, пока она не согласилась на его требование. Ему ничего не стоило бы приковать ее к мебели! Как ни странно, эта агрессивность волновала ее. Но теперь она подумывала, что не стоило поступаться доводами разума ради нескольких приятно возбуждающих мгновений.

Еще есть время отказаться. Я ничего ему не должна, убеждала она себя. Можно просто спрятаться в надежной нише, которую она нашла в магазинчике по соседству, в двух кварталах от студенческого городка.

Но что-то манило ее в апартаменты на пятнадцатом этаже, окна которых выходили на великолепную аллею и отливающие сталью воды озера Мичиган. В следующее мгновение Эбби уже твердо знала, что пойдет туда.

Она не придет, в этом Мэтью был совершенно уверен. Обещала, трусливая маленькая мышка, но смалодушничала. Надо было предложить ей побольше денег, размышлял он, вышагивая по ковру в холле и свирепо поглядывая на отполированную до блеска бронзовую дверь лифта. Он уже встретил нескольких гостей и провел в комнату для приемов.

Лифт остановился, дверь открылась. Он справился с мрачными мыслями, приклеив вымученную улыбку для остальных гостей. Но, приготовившись решительно шагнуть им навстречу, замер, увидев наконец приглашенную им хозяйку предстоящего приема.

Эбигейл пришла без пальто, поскольку вечер был теплым. Ее обнаженные плечи, белые, как свежее молоко, красиво оттеняло бирюзовое платье без бретелек, облегающее фигуру подобно второй коже. Покрой прост и незамысловат, чтобы быть от кутюр, похоже, сшили дома. Но великолепный бирюзовый цвет прекрасно подходил к волнам красновато-рыжих волос, рассыпавшихся по плечам и обрамлявших тонкое лицо. Мэтта порадовало все, что предстало перед его взором, и даже то, что было скрыто от глаз и будило воображение.